«Все известно за много ходов вперед: на твой счет переводится крупная сумма денег, если ты смолчал, значит, тебя можно брить голыми руками. Если же хорохоришься, в ход пойдут все секреты твоей частной жизни — к услугам шантажистов энергичные, мастеровитые кадры неофициальных сыщиков. Если и этим не запугать — остается пуля»…
«Не хочу быть взрослым»
ДОЛОЙ АКСЕЛЕРАЦИЮ!
"Без малейших колебаний предрекаю этой комедии широкий и разнообразный успех у зрителя. Прежде всего она объединяет в себе черты водевиля и ревю — кто устоит против такого гибрида? От ревю в этом фильме — песни, выступления студенческого хора, вставные номера на телевидении с участием Юрия Никулина и Евгения Евстигнеева, групповая женская акробатика в Олимпийском бассейне... От водевиля — смешное заострение двух воспитательных систем. Мама учит сына гимнастике по системе йогов, уменью собираться и расслабляться, лечить болезни дыханием, а также основным приемам каратэ. Папа забивает голову мальчишке расхожими знаниями по искусству, географии, математике — заставляет учить наизусть тома энциклопедии.
Время ребенка расписано по минутам: тренировка, зубрежка, бегание трусцой «по Амосову», избавление от шлаков «по Микулину», стояние на голове и снова зубрежка...
И, разумеется, стоило сердобольной бабушке отпустить Павлика «просто так погулять», как он, это маленькое чудо, вундеркинд поневоле, помчался, куда глаза глядят, удивляя всех встречных и поперечных своими недетскими навыками и взрослыми разговорами...
Режиссера Юрия Чулюкина когда-то, после широкого успеха «Неподдающихся» и «Девчат», записали в прирожденные комедиографы. То ли рамки этого жанра показались мастеру узки, то ли по каким-то другим обстоятельствам, только в последующие годы Ю. Чулюкин будто намеренно искал себя в других жанрах — обращался к временам гражданской войны, пробовал новые стилевые интонации — от эпической драмы до романтически приподнятой патетики.
Но все, как говорится, возвращается на круги своя. Теперь перед нами снова смешные преувеличения, гротесково-отточенные фразы-афоризмы, афоризмы-жесты, афоризмы-ситуации.
Иной скептик удивленно откроет рот, неужели ребенку так легко проникнуть на Центральное телевидение? Не слишком ли хитроумен малыш, решив добраться до Олимпийского стадиона в милицейской автомашине, когда и сам водитель еще не знал, куда ему прикажут ехать...
В данном случае все эти соображения от лукавого. Буквоедство — нелепо при избранной манере художественной игры. Наш мир разнимается в фильме на элементы, как бы кубики в детской игре, чтобы потом собраться воедино — в поучительную, но, главное, занимательную и как можно более веселую картинку.
Здесь нереальное становится реальным, случайное — неизбежным.
Разве мы не ищем, как бы получше воспитать наших озорников? И разве это стремление не оборачивается иной раз нелепыми экспериментами домашних, новоявленных Ушинских и Песталоцци?
Ну, так и посмеемся над этим — то есть фактически над самими собой.
«Человек, который закрыл город»
Был пожар. В многоэтажном пансионате, на курортном побережье. Огонь возник от небрежности в радиорубке. Но катастрофу можно было бы предотвратить, если бы не лавина всевозможных нарушений абсолютно точных, не допускающих кривотолков инструкций. Посторонние люди были там, где им не следовало находиться, да еще в легком подпитии. В помещении держали предметы, которые нельзя было там держать. При строительстве отказались от лестниц черного хода, потому что не нашли дефицитных механизмов. И, нагоняя темпы, не заделали перекрытия, отчего пустоты создали эффект дымовой трубы...
Пламя сразу охватило несколько этажей. Есть жертвы. Кто виноват в происшедшем?
Они проходят перед следователем Роговым — испуганные и нахрапистые, не ведающие своей вины или ухватисто выворачивающиеся. В основном — сильные, энергичные люди, заметные в городе — главный архитектор, начальник строительства, даже «мэр»...
И каждому его собственная позиция кажется самой справедливой: ведь хотели как лучше, торопились — не для себя, для людей, заменяли, потому что иначе пришлось бы бросить работу...
И козырь всем доводам: город превращается в большой курортный центр, намечен симпозиум с зарубежными гостями, слухи об аварии вообще хорошо бы не раздувать, дело лучше всего — «целесообразнее»! — спустить на тормозах.
Но следователь Рогов понимает, что это было бы новое нарушение закона, может быть, самое вопиющее. Он не только ничего не «спускает на тормозах», но готов даже приостановить строительство по всему побережью.
После фильма «Остановился поезд», после «Допроса» нас не удивишь криминальным началом, перерастающим в «публицистическую драму», в повествование, ставящее моральные или народнохозяйственные проблемы. Речь идет о столкновении людей с социальными механизмами, требующими пересмотра или доводки, с тем, что мешает жить правильно, нравственно и по закону.
Фильм «Человек, который закрыл город» вовсе не стремится «разоблачить» скоростные темпы стройки или «высмеять» патриотизм местного начальства, видящего в мечтах свой город — заметной точкой на карте побережья, а название его — известным не только в Европе, но и на других континентах.
Все это хорошо, мило, даже трогательно. Только речь о другом — какой ценой. Ценой страшной опасности, нависшей над обитателями пансионатов? Техника безопасности знает такой постулат: «то, что может случиться, рано или поздно случится непременно».
Забота о человеке, остающаяся на бумаге, без подкрепления ее энергичными усилиями, без определенных жертв ради нее — много ли она стоит?
И неожиданный поворот сюжета. Председатель горисполкома Яковлев (сильно, энергично проведенная роль Леонида Неведомского), тот, на кого кивали все остальные, тот, кто был душой и зачинателем общего стремления: «давай-давай », « скорей-скорей»,— он, все осознав и прочувствовав, первый, недрогнувшим голосом поддерживает строптивого следователя.
Город будет закрыт для отдыхающих — пока. Строительство — заморожено. Ссылка на дефициты и сроки — отметена. Строить надо — как положено. Без шумихи, но наверняка.
В роли следователя снялся Родион Нахапетов. Вторично, после «Валентины», ему выпадает персонаж с такой необычной профессией. Не потому ли выбрал его режиссер А. Гордон, что с той ролью артист справился блестяще? Во всяком случае, нам позволительно смотреть на Рогова как на новую экранную жизнь Шаманова, переехавшего, допустим, в город, поближе к морю.
Предыдущая картина режиссера А. Гордона, тепло встреченная критикой, «Сцены из семейной жизни» по жанровым своим особенностям была откровенной и незамаскированной мелодрамой. Это не помешало фильму прозвучать трезвым, не без горечи раздумьем о безволии «матерей», сбившихся с пути, о ригоризме «дочерей», готовых осудить с размаху...
В новой работе того же режиссера, теперь уже по сценарию Александра Борина и Валентина Черныха, тоже просматриваются мелодраматические повороты.
Следователь Рогов вынужден бросить веское обвинение против любимой женщины, а его коллега в прокуратуре — его бывшая жена. Приняв дело в свои руки, сможет ли она остаться объективной по отношению к «сопернице», «разлучнице», быть беспристрастной?
Перед нами как бы «второй эшелон» проблемного фильма, когда проблемы проблемами, а если можно поволновать зрителя редкими ситуациями в отношениях между людьми, зачем от этого отказываться?
«Василий Буслаев»
ПОМНИ УДАЛЬ МОЛОДЕЦКУЮ, ЗЕМЛЯ НОВГОРОДСКАЯ!
Только записи народных сказителей, дошедшие до нас, насчитывают 46 различных вариантов яркой, исполненной взлетами н падениями, битвами и приключениями жизни Василия Буслаева — одного из самых знаменитых былинных героев. О нем, как о выразителе народных чаяний, существует огромная научная литература Строки его монологов декламировал Максим Горький. Режиссер С. Эйзенштейн и сценарист П. Павленко сделали Буслаева сподвижником князя Александра в его битве с немецкими псами-рыцарями (фильм «Александр Невский»).
И вот теперь Василий Буслаев — главный герой цветного широкоформатного и широкоэкранного фильма, исторического по теме и приключенческого по духу. Постановщик фильма — Геннадий Васильев, выпускник Высших режиссерских курсов. На его счету — фильм-сказка «Финист — Ясный Сокол» и фильм-потешка «Новые приключения капитана Врун геля».
После такого опыта, в самом деле, можно отважиться на подступ к национальному эпосу.
Режиссер рассказывает:
— Почему мы обратились именно к новгородской былине о Василии Буслаеве? Во-первых, потому, что новгородские былины — образец традиционного искусства безымянных певцов из народа. Прошлое отзывается в этих былинах как эхо. В нем мы различаем звуки волнующей силы. Нам кажется, что и сегодня былина способна увлечь яркостью фантастической картины, четкостью и пластичностью образов, непередаваемой прелестью народной речи. Фильм пытается передать эту «непередаваемую прелесть».
«Илья Муромец», поставленный в свое время режиссером Птушко, познакомил зрителя с одним из главных героев южного, киевского цикла русских былин. В этом цикле разрабатывалась воинская тема, воспевались подвиги отважных защитников границ родного государства от набегов степных кочевников. В былинах, сложенных о Новгородском крае, героями были не исполинские богатыри, а люди более скромные, с четким социальным положением — ремесленники, торговцы, мореплаватели, но зато с примечательными чертами характера, позволяющими видеть их как бы воочию, без сказочной дымки, в разнообразии красок, от патетики до иронии. Таков Садко, гусляр и мореплаватель (герой еще одного фильма Птушко). Таков и Василий Буслаев — сын посадский, городской удалец и буян, боявшийся только своей строгой маменьки и безропотно садившийся по ее приказу в амбар под замок.
Фильм, однако, рассказывает о моменте перерождения Василия — когда бесшабашная удаль, бьющая из него напропалую, сменяется высокими побуждениями, желанием постоять за родную землю, выручить пленных русичей, освободить новгородчину от непрошеных пришельцев.
Основой для постановки послужил сценарий С. Наровчатова, написанный, в свою очередь, по его одноименной поэме. Поэма была удостоена Государственной премии РСФСР.
Однако у былины, даже пересказанной поэтом,— своя логика, свое представление о мире, о времени, о человеческой данности, а у современного, да еще широкоформатного фильма — свое. Прямое перенесение принципов народного сказания на экран чревато художественными потерями.
Существует так называемый «американский» путь, когда и давняя история, вроде «Клеопатры», и чистая сказка вроде «Синдбада-морехода», исправно вгоняются в формы «супер-колосса», с повышенной изобразительной щедростью экрана, с монументальной тяжестью дворцов и крепостных стен, с чисто сегодняшними отношениями персонажей... Упоминаемый уже А. Птушко шел своим путем — в былине он подчеркивал сказочное, поэтическое начало.
Режиссер Г. Васильев для своих художнических задач пытается найти некий разумный баланс между поэтическим иносказанием и «осовремениванием» сказки. Мир, раскинувшийся в «Василии Буслаеве», это мир исторический, подтвержденный всеми данными археологических раскопок, но вместе с тем буквально в каждом кадре ощущается попытка «сдвига» в метафору — декорации слегка стилизованы под приемы народного лубка, костюмы, особенно у чужеземцев, иногда чрезмерно затейливы, как в комиксах...
В центральной, чрезвычайно ответственной роли снялся молодой актер Дмитрий Золотухин. Не так давно он триумфально исполнил роль Петра I в фильмах «Юность Петра» и «В начале славных дел». По анкете журнала «Советский экран» он был назван лучшим актером советского кино в 1981 году.
«Предупреждение»
ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ ИЗ ПРОШЛОГО
Советский зритель знает несколько фильмов, посвященных Лейпцигскому процессу и главному обвиняемому на нем, революционеру-ленинцу Георгию Димитрову. Не так давно болгарские кинематографисты создали историческую ленту под названием «Между молотом и наковальней». И вот — новая работа на ту же тему, теперь уже совместное производство Болгарии, ГДР и СССР. Только в титрах значится имя знаменитого испанского режиссера Хуана Антонио Бардема.
Он начинал как сатирик («Добро пожаловать, мистер Маршалл!» — совместно с Луисом Берлангой). Потом стал блестящим мастером социальной драмы («Смерть велосипедиста», «Главная улица»). В последние годы в его творчестве берет верх страсть к заостренным зарисовкам нравов и типов современной Испании. Мы видели фильм «Конец недели» — типичную картину этого периода.
И вдруг — 1933-й год, Гер-мания первых дней нацизма, болгарский революционер, посланец Коминтерна, перед следователями и судьями...
Неожиданно только на первый взгляд. Коммунист Хуан Бардем всегда был известен сочувствием к людям, что отдали все свои силы задаче переустройства социального мира, творчество его неизменно несло в себе антибуржуазный элемент.
Избрав на этот раз своим героем профессионального революционера, Бардем остался верен себе.
Большой, двухсерийный фильм «Предупреждение» по своему строению, особенно вначале, мало напоминает знакомую нам жанрово-тематическую структуру «историко-революционного» фильма.
Режиссер, он же один из соавторов сценария, очень внимательно воссоздает психологическую обстановку Германии 1933 года. При этом он не пользуется, как мы привыкли, сюжетными столкновениями собирательно-обобщенных фигур, в которых воплотились взаимонаправленные тенденции времени. Путь Бардема иной: куски сохранившейся кинохроники, отрывочные, импрессионистские жанровые сценки, а кроме того — условные, специально поставленные эпизоды в некоем берлинском кафе, где восстановлены про- нацистские шлягеры той поры — песенки против коммунистов, басни о евреях, цирковые номера, воспевающие Зигфрида и немецкий дух.
Художественная материя становится пестрой. На нас обрушиваются с экрана даты, факты, газетные заголовки... И вместе с тем режиссер иногда не прочь создать на документально достоверном фундаменте как бы сгущение, кадр-символ или сцену-метафору. С одним из деятелей культуры Австрии Димитров, приехавший сюда под чужой фамилией, беседует в пустом венском кафе — в огромные окна к ним буквально ломятся чернорубашечники, выкрикивая фашистские лозунги. Допускающая бытовое истолкование сцена, однако, читается символически: хрупкий аквариум цивилизации и море разливанное варварства, озверелых глоток, потерявшая разум толпа, жаждущая крови и расправы.
Сам знаменитый процесс прочерчен бегло, в ключевых точках, без дотошного следования всем перипетиям долгого слушания. Зато — в сценах тюремных воспоминаний Димитрова встают многие эпизоды его более ранней деятельности курьером Коминтерна, одним из активных организаторов конгресса деятелей культуры против фашизма и даже более ранние — отсылающие нас в Болгарию начала века...
Фильм показывает то реальное вещество жизни, из которого формируются титаны духа.
Рассказывающий о попытке сил макробесия дать «предупреждение» всем, кто еще не согнулся перед ними, фильм сам становится эмоциональным напоминанием об уроках истории, которые не годится забывать.
«Мужское воспитание»
ЛЕКАРСТВО ОТ ТРУСОСТИ
У этого фильма два режиссера. Один из них, Язгельды Сеидов, окончил ВГИК в 1963 году и почти двадцать лет занимался документалистикой. Второй постановщик, Усман Сапаров, сначала работал оператором. В его послужном списке много изве¬стных картин — «Мой друг Мелекуш», «Зов пустыни», «Тихая невестка». С годами пришла уверенность, что его место — не за камерой, а перед ней. В 1980 году Сапаров оканчивает Высшие режиссерские курсы при Госкино СССР. «Мужское воспитание» — его первая большая режиссерская работа.
Как видим, перед нами опытные мастера кинематографа, хотя, как это ни странно, в данном случае они стали дебютантами — в области игрового художественного кино.
Фабула фильма очень проста. У чабана Сейли есть сын, Чаман. По мнению отца, он растет слабохарактерным, боязливым, неприспособленным к жизни. Во время каникул чабан берет сына с собой в пески, чтобы привить ему качества, присущие настоящим мужчинам.
Режиссер Сапаров рассказывает: «Чтобы щенок вырос настоящей чабанской собакой, ему обрубают уши и хвост — укорачивают, чтобы они не мешали в драке с волками. И наш герой, на некоторое время лишившись домашнего уюта, переносит в пустыне почти непосильные трудности. Зато хоть немного познает реальную жизнь, узнает, что не все в ней радость, есть и беды, которые пришлось пережить нашему герою. Может быть, он не вылечился от трусости окончательно за время коротких каникул, но не трусость будет руководить в дальнейшем его поступками».
Пустыня становится еще одним, не помеченным в титрах, героем картины. Это и бесконечные барханы, словно мертвые, без единой живой души, без намека на какое-то движение. Это и беспощадный ветер — «афганец». Но это же — и полная радостного веселья живая жизнь, бурлящая даже здесь: овцы и ягнята, мохнатый щенок, помогающий своему малолетнему хозяину добраться к людям, верблюд, безошибочно находящий дорогу в однообразных песках...
В роли Чамана снимался туркменский школьник Бегенч Курбандурдыев. Ему предстояли вполне реальные сложности жизни в пустыне. В сцене, где его герой заблудился, приходилось противостоять всамделишному песчаному шторму. Под настоящим проливным дождем Бегенч без устали собирал ягнят, сбивая из них собственное, «детсадовское» стадо.
Вот это и остается в памяти после просмотра фильма — юная, неокрепшая душа, распрямившаяся перед грозным и мудрым ликом пустыни.
«Формула света»
ЧЕЛОВЕК И ГОДЫ
Когда жизненный материал произведения хорошо знаком зрителю, художник получает возможность говорить не все, а только главное.
В жанровом отношении этот фильм точнее всего, пожалуй, определить как отрывки из эпопеи.
...На заброшенную, законсервированную стройку приезжает немолодой, но крепкий, уверенный в себе, приметливый и немногословный человек. Есть у него звезда Героя и значок лауреата, но он не торопится их показывать. И вообще он выдает себя за случайного человека, ищущего работы. Собственными глазами, без чужой подсказки и радужных очков, видит он, что дела с жильем ужасны, общежитие переполнено, рабочие от скуки поят козла портвейном, а начальство вообще живет в городе неподалеку и сюда без крайней нужды не суется. Надо все менять.
Тут же, на первой летучке, приезжий объявляет свое имя и звание — он новый начальник строительства — и тут же отдает самонужнейшие, экстренные распоряжения, тут же, между прочим, увольняет заспорившего главного инженера, назначив на его место приглянувшегося по ночному разговору паренька. И пошло-поехало! Главное, оказывается, начать строить плотину. Эта работа не может быть прервана или остановлена. Значит, министерство вынуждено будет снова открыть ассигнования и фонды, и к «объекту» вернется жизнь.
Немало наших картин начиналось точно так же, не правда ли?
Приезжий застает разруху, но довольно быстро наводит порядок. Его предшественник боялся испортить отношения с «инстанциями», а он — не боится. Его решения, подчас парадоксальные, смелые до авантюризма, всегда идут от опыта, от таланта, и еще — от мужицкой здоровой хитрости, смекалки...
А потом... Сюжет просто-напросто шагает через несколько лет. Плотина, собственно, готова, вокруг вырос поселок, размахнулись несколько заводов... Но опять, как когда-то, силы распада, посланцы всемогущего хаоса (а в данном случае — воды Енисея) грозят разрушить славное дело человеческих рук. И опять он же, Алексей Фомич Маховиков, сильно постаревший, но еще довольно бодрый, спасает ситуацию... Он заранее предвидел небывалый паводок, выпадающий не чаще раза в сто лет, он заранее портил кровь подчиненным и мотал нервы московскому начальству, — и что же, все вышло замечательно…
Снова скачок через несколько лет. Маховиков давно на пенсии. Телеграмма вызывает его на славный юбилей строительства. Там он увидит свою фамилию среди прочих славных имен — на плите, вмонтированной в цоколь плотины.
Три главы. Три взгляда на Маховикова. Он был началом всему. Он был спасителем от разбушевавшейся стихии. Он остается духовным помощником и сейчас, со своими заветами самоотверженной работы и жизни для других.
Роль такого размаха всегда приятна для большого актера — мы увидим в ней Петра Глебова во всеоружии его таланта.
«Тень воина»
ВОР В КИМОНО КНЯЗЯ
В средневековой Японии для воинственных и хитроумных феодалов было не такой уж редкостью иметь на службе двойников. Их называли «тенью» господина. «Тень» могла заменить властного хозяина на боевом коне, под стенами вражеской крепости или на встрече с двуличным союзником. Ничего удивительного, что седовласый правитель Такеда Сингэн, ведущий многолетнюю войну за объединение под своей властью разрозненных феодальных владений Страны Восходящего Солнца, завел себе такую «тень».
Удивительное начнется потом, когда станут известны два обстоятельства. Во-первых, двойником гордого военачальника стал не самурай и даже не его слуга, не низкорожденный крестьянин, а вор, пойманный на месте преступления. А во-вторых, дни Такеды Сингэна сочтены, и после его смерти близкое окружение его сановников покорно принимает его волю, выраженную в завещании,— целых три года хранить ото всех его смерть в тайне.
События фильма относятся к далекому 1572 году. Но фильм поставлен сегодня. И всемирно известный японский кинорежиссер Акира Куросава, разумеется, не за тем обратился к закатившейся эпохе, чтобы позабавить нас редкой интригой или восхитить красочными костюмами, сценами сражений, замечательными пейзажами.
Кому-то вспомнится читанный или виденный на киноэкране «Принц и нищий». Кто- то, может быть, припомнит итальянский фильм «Генерал делла Ровере»...
Да, все верно, эти мотивы очерчены резко и определенно. Когда не личные достоинства или недостатки человека заставляют остальных тянуться перед ним в струнку и благодарно плакать от простого прикосновения к руке, а — костюм, престол, место в социальной иерархии. Когда, с другой стороны, игра, повторяемая изо дня в день, становится серьезной, маска прирастает к лицу и мнимый повелитель уже, чудится, внутренне созрел для того, чтоб командовать, принимать решения, определять чужие судьбы. Когда, наконец, ощущение большой, надличной цели, твоей причастности к государственным вопросам пробуждает в душе, еще вчера мелкой и пошлой, благородные стремления, великую печаль за всех...
И все-таки для Куросавы главная мораль его занятной истории в другом. Фильм стал еще одним ударом по неискорененному по сию пору культу самураев, по их кичливости, бездушному подчинению регламентам ритуала, по слепой их воинственности.
«Следствие с риском для жизни»
С ВОЛКАМИ ЖИТЬ...
Массовый терроризм стал неотъемлемой частью итальянского образа жизни. Традиции сицилийской мафии пышно разрослись на извивах и тупиках сегодняшних общественных обстоятельств. Одни стреляют, потому что нетерпеливым сердцем хотят перемен. Другие — потому что всех перемен боятся и хотят задержать день вчерашний как можно дольше. Третьи — из деловых соображений: чтобы не допустить утечки информации о противозаконных махинациях. Чтобы убрать конкурента. Чтобы предупредить возможные акции служителей закона...
Ежегодный репертуар итальянского кино знает такое жанрово-тематическое образование — «фильм о борьбе с террористами».
Мастер широкой социальной панорамы Франческо Рози поставил «Сиятельные трупы».
Мы видели фильм режиссера Элио Петри — «Следствие по делу гражданина вне всяких подозрений».
В творчестве режиссера Дамиано Дамиани обращение к этой теме стало уже традиционным... Он поставил — «Я боюсь», «Признание комиссара полиции прокурору республики», «Человек на коленях».
В новой работе — ее оригинальное название «Предупреждение» — все внимание сосредоточено на отношениях тех, кто борется с терроризмом. Враги помечены бегло, в одно касание, никакого откровения здесь не предполагается. Имеется в виду, так сказать, «мирный» случай уголовщины — без политики, без идеологических лозунгов. Просто-напросто высокопоставленные жулики боятся специального правительственного расследования их финансовой деятельности. Всемогущие, они не хотели бы оказаться бесправными на скамье подсудимых, и потому используют все возможности, чтобы кому-то заткнуть рот, кого-то запугать или подкупить, а кого-то из самых строптивых — «устранить».
Все известно за много ходов вперед: на твой счет переводится крупная сумма денег, если ты смолчал, значит, тебя можно брить голыми руками. Если же хорохоришься, в ход пойдут все секреты твоей частной жизни — к услугам шантажистов энергичные, мастеровитые кадры неофициальных сыщиков. Если и этим не запугать — остается пуля.
Фильм начинается с налета на полицейское управление. Для этого не нужно никаких броневиков, никаких рот вымуштрованных головорезов. Входят трое в мундирах карабинеров, промаршировывают по коридору как раз туда, куда им надо, закрывают за собой дверь, достают пистолеты с глушителями...
И вот три трупа остаются в кабинете — два запланированных, один — случайный, подвернувшийся под руку. А троица, спрятав оружие, уходит — все тем же торжественным, почти парадным маршем. Оставляя гадать, чем им не угодил инспектор Лагана и адвокат Миланези и кто из здешних служителей закона был верным наводчиком, давшим точные сведения о часе и месте их встречи...
Остальное — детектив. С подозрениями, которые обрываются тупиком. С разоблачениями, неожиданными, как гром среди ясного неба. С постепенно сгущающимся ощущением вязкой тины болота, в которой бродят все герои фильма, когда невозможно ни на что опереться, когда все, что в это мгновение кажется твердым и фундаментальным, в следующее — покачнется, падет, будет дезавуировано или прошито пулями.
И уже инспектор Баррези здраво прикидывает: а что, если «их человек» — сам шеф, воплощение респектабельности и добронравия? А шеф, в свою очередь, предполагая то же о подчиненном, принимает свои превентивные меры по этому поводу...
Дамиано Дамиани любит рваный ритм, стремительно мчащееся действие, эффектные фабульные неожиданности, четко отработанный психологизм. Вместе с тем, дорожа ощущением подлинности, он не увлекается самодельной интригой, а, напротив, разрушает ее сногсшибательную стремительность врезками страшных, бьющих по нервам подробностей. Он дорожит главным ощущением: да, мы получили увлекательный детективный сюжет, но за ним — настоящая боль, настоящие жертвы, настоящие горькие проблемы больного общества... (Демин, 1983).
Автор статей в этом номере «Спутника кинозрителя» - киновед и кинокритик Виктор Демин (1937-1993).
(Спутник кинозрителя. 1983. № 4).